– Некоторые мигрируют, как показывает случай с моей внучкой. Но что значит, если юноша или девушка переходят в другую филу? Значит, они переросли юношескую веру в непререкаемость авторитетов и не хотят жить по накатанному. Короче, они созрели, чтобы стать достойными гражданами Новой Атлантиды – как только перебесятся и поймут, что она – лучшее из возможных землячеств.

– Ваша стратегия чересчур сложна для моего понимания. Спасибо, что объяснили. Вы поощряете ниспровергательство, поскольку в конечном счете итог выходит обратный.

– Да. Для того и нужны лорды-привилегированные акционеры – чтобы думать об интересах общества в целом, а не только своей компании или чего там еще. В любом случае, это возвращает нас к теме объявления, которое я дал на рактивной странице "Таймс", и нашей недавней видеофонной беседе.

– Да, – сказал Карл Голливуд, – вы искали рактера, который участвовал в проекте под названием "Иллюстрированный букварь для благородных девиц".

– Да. Букварь был моей идеей. Я заказал его. Я платил по рактерским счетам. Разумеется, при том, как устроена система массовой коммуникации, я не мог узнать, кому пересылал гонорары, и вынужден был дать объявление.

– Ваша светлость, должен сразу сказать – и сказал бы еще в видеофонном разговоре, если бы вы не попросили оставить все существенное до личной встречи, что не я рактировал в Букваре. Это делала моя знакомая. Когда я увидел объявление, то взял на себя смелость ответить от ее имени.

– Я понимаю, что рактрис нередко преследуют излишне восторженные поклонники, – сказал Финкель-Макгроу, – и потому понимаю ваше желание выступить посредником. Заверяю вас, мои мотивы – самого смиренного рода.

Карл Голливуд притворился оскорбленным.

– Ваша светлость! Я бы никогда не заподозрил обратного. Я отважился на эту дерзость не потому, что желал оградить молодую особу от ваших нескромных домогательств, но потому, что в теперешних обстоятельствах связаться ней крайне проблематично.

– Тогда прошу вас, расскажите о молодой особе.

Карл кратко поведал лорду-привилегированному акционеру о Миранде и ее отношениях с Букварем.

Финкель-Макгроу живо заинтересовался, сколько часов в месяц Миранда посвящала Букварю.

– Если ваши оценки хотя бы приблизительно верны, то она в одиночку выполнила примерно девять десятых работы, связанной с этим экземпляром Букваря.

– С этим? Вы хотите сказать, были и другие?

Несколько мгновений лорд Финкель-Макгроу шел молча, потом заговорил более тихим голосом.

– Всего было три экземпляра. Первый – для моей внучки – надеюсь, вы понимаете, что этому разговору желательно остаться между нами. Второй – для Фионы, дочери артифекса, создавшего Букварь. Третий попал к Нелл, маленькой плебской девочке.

Если рассказать долгую историю в двух словах, то девочки выросли очень разные. Элизабет – строптивая и непокорная, она потеряла интерес к Букварю несколько лет назад. Фиона – талантливая, но несчастная, типичная маниакально-депрессивная творческая личность. И, наконец, Нелл – самая многообещающая юная леди.

Я подготовил анализ, который сильно затруднялся секретностью нынешних средств телекоммуникации, однако стал возможен благодаря счетам, которые приходили от рактеров. Выяснилось, что в случае Элизабет исполнителей были сотни. В случае Фионы гонорары ничтожно малы, поскольку рактировал в основном человек, не бравший за это денег, вероятно, ее отец. Но это отдельная история. В случае Нелл практически всю работу выполнил кто-то один.

– Похоже, – сказал Карл, – моя знакомая установила связь с экземпляром Нелл...

– И, до определенной степени, с самой Нелл, – добавил лорд Финкель-Макгроу.

Карл сказал:

– Можно спросить, зачем вы хотите связаться с рактрисой?

– Потому что это – главное действующее лицо, – сказал лорд Финкель-Макгроу, – чего я не предполагал. В первоначальный план роль рактера не входила.

– Она, – сказал Карл Голливуд, – пожертвовала карьерой и значительной частью своей жизни. Важно, чтобы вы поняли, ваша светлость. Она была не только наставницей Нелл. Она стала ее матерью.

Лорд Финкель-Макгроу сбился с шагу. Некоторое время он в глубокой задумчивости брел вдоль набережной.

– Несколько минут назад вы дали понять, что связаться с этой рактрисой – задача не из простых, – сказал он тихо. – Она больше не играет в вашей труппе?

– Несколько лет назад она взяла отпуск, чтобы сосредоточиться на Нелл и Букваре.

– Ясно! – Лорд-привилегированный акционер протянул первый слог и закончил восклицанием. Он пришел в заметное возбуждение. – Мистер Голливуд, надеюсь, вы не сочтете за нескромность, если я спрошу, был ли это оплачиваемый отпуск.

– Будь такая необходимость, я бы подписал, не задумываясь. Но объявился другой спонсор.

– Другой спонсор, – повторил лорд Финкель-Макгроу. Его явно зачаровало, и немного встревожило это финансовое словцо.

– Сделка была довольно проста, – сказал Карл Голливуд, – как, полагаю, все сделки au fond  37 . Миранда хотела отыскать Нелл. Здравый смысл подсказывал, что это невозможно. Однако, есть нетрадиционно мыслящие люди, которые считают, что такое можно осуществить на подсознательном, эмоциональном уровне. Есть племя, называющее себя Барабанщиками. Обычно они живут под водой.

– Знаю, – сказал лорд Финкель-Макгроу.

– Миранда ушла к Барабанщикам четыре года назад, – продолжал Карл. – Она вступила в товарищество. Два других партнера – мой знакомый по театральным кругам и спонсор.

– Что рассчитывает получить спонсор?

– Доступ к коллективному бессознательному, – сказал Карл Голливуд. – Он полагает, что для индустрии развлечений это станет тем же, чем был философский камень для алхимии.

– А дальше?

– Мы все ждем вестей от Миранды.

– Вы больше ее не видели?

– Только во сне, – ответил Карл Голливуд.

Нелл идет через Пудун и натыкается на заведение мадам Пинг; разговор с указанной дамой

Продолжая катить на запад, Нелл различала Шанхай в узкие вертикальные просвета между высокими зданиями Пудунской экономической зоны. Центр Пудуна вырос из рисовых полей на восточном берегу Хуанпу. Почти во всех небоскребах использовались медиатронные строительные материалы. Некоторые здания несли разноцветные японские письмена, но преобладали более плотные китайские, в основном – ярко-красные или черные на ярко-красном фоне.

У англо-американцев есть Манхеттен, у японцев – Токио. Гонконг хорош, но по сути это европейский город. Когда заморский китаец возвращается на родину воздвигнуть памятник своей предприимчивости, он строит его в Пудуне; то, что получается в итоге, много выше, ярче и, безусловно, краснее, чем любом другом городе мира. Нанотехнология с ее умением создавать сверхпрочные материалы легче воздуха подоспела в нужный момент – последние рисовые поля как раз уступили место могучим бетонным фундаментам. Теперь над первой порослью семидесяти-восьмидесятиэтажек раскинулась пышная крона второго поколения небоскребов, по преимуществу больших эллипсоидальных, обычно в виде насаженных на шест и расцвеченных неоном воздушных шаров, так что в тысяче футов над землей Пудун был больше и теснее, чем на уровне пешехода.

С перегиба дамбы, в нескольких милях над смогом, он казался странно сплющенным и тусклым, словно городской пейзаж выткали на сказочно сложной парче и оставили копить пыль, а затем повесили перед Нелл, футах в десяти от ее носа. Солнце только зашло, и в небе еще горели оранжевые и лиловые полосы, поделенные на неровные доли столбами дыма – они вставали над горизонтом многими милями западнее, где-то в шелковых и чайных областях между Шанхаем и Сучжоу, и уходили к черному отравленному своду небес.

Когда Нелл скатилась по западному склону и пересекла границу Китая, неоновая грозовая туча прыгнула вперед, нависла над головой, обрела объем – а ведь до нее было еще несколько миль. Прибрежные районы состояли из блочных четырех-пятиэтажек, по виду древнее Великой стены, хотя их возраст исчислялся десятилетиями. Торцы занимали большие рекламные щиты, частью медиатронные, частью просто намалеванные краской. На протяжении первых километров реклама взывала к бизнесменам с Нового Чжусина, а особенно из Новоатлантического анклава. Разглядывая их на бегу, Нелл пришла к выводу, что гостями из Новой Атлантиды держится процветание казино и борделей, как традиционных, так и новых, театрализованных, где можно сыграть главную роль в пьесе собственного сочинения. Перед несколькими такими щитами, особенно новыми или хорошо выполненными, Нелл замедляла ход, чтобы запомнить адреса.